Сент-Женевьев-де-Буа. Лица и символыО "русском погосте" в Сент-Женевьев-де-Буа написано немало. Фотографии многих могил можно увидеть в сети, поскольку кладбище стало местом паломничества россиян, приезжающих во Францию из самых разных краев, городов и весей. Я хотел бы показать кладбище немного с другой стороны: через лица и кусочки судеб похороненных здесь людей, через приметные и не очень детали. Так, мне кажется, можно лучше ощутить наше прошлое, связь с тем, что было когда-то Россией, но не стало Советским Союзом.
Обратите внимание на некоторые имена и фамилии:
Оболенская (ур. Макарова) Вера Апполоновна (Vicky), 24-6-1911 – 4-8-1944. Княгиня, манекенщица, участник Сопротивления, поэтесса, лейтенант Французской армии, кавалер орденов Почетного легиона и Отечественной войны I-й степени… Она попала во Францию девятилетней девочкой, вращалась в кругах "золотой" молодежи в 1917 году, стала княгиней Оболенской в 1926-ом и участницей французского Сопротивления в 1940 году.
В подполье была известна как «Вики». Входила в «Гражданскую и военную организацию» (OСM), которая занималась разведывательной деятельностью, а также организацией побегов британских военнопленных. Обладавшая феноменальной памятью Оболенская была генеральным секретарём ОСМ, в её ведении находилась связь с другими подпольными группами и деголлевским командованием в Лондоне. С 1943 года ОСМ начала работу с советскими военнопленными. Занимался этим муж Вики князь Николай Оболенский (кличка "Ники").
В конце декабря 1943 года гестапо арестовало Веру Оболенскую. В тюрьме ей долгое время удавалось вводить следователей в заблуждение, а потом она вообще отказалась давать какие-либо показания, получив прозвище "Princessin ich weiss nicht" ("княгиня Ничего-Не-Знаю"). После высадки союзников в Нормандии Оболенскую перевезли в Берлин. 4-го августа 1944 года она была обезглавлена в тюрьме Плетцензее, тело ее после казни было уничтожено.
Семенникова (Семенкова-Володарская) Тамара Стефановна, 24-3-1914 – 15-10-1936. Тамара Семенникова окончила Белградскую балетную школу Елены Поляковой - знаменитой солистки Дягилевской труппы, покорившей Париж в 1910 году. После революции Полякова выступала в Константинополе, Салониках, Скопле, Любляне. Ее концертмейстером был Сергей Прокофьев. После триумфального выступления ей было предложено остаться в Белграде. Полякова стала прима-балериной, хореографом, режиссером в Народном театре и педагогом классического балета в актерско-балетной школе, основанной в 1921 году.
После Белграда Тамара Семенникова брала уроки у другой знаменитой русской балерины – Ольги Преображенской, которая блистала на сценах Мариинки и Ла Скала, преподавала в Милане, Лондоне, Буэнос-Айресе, Берлине, а с 1923 года – в Париже. В Париже у нее училась и Семенникова. Но осенью 1936 года у Тамары случился приступ аппендицита. Ее оперировали, и все прошло как будто удачно, но… через некоторое время (во время танца?) разошлись швы на ране. Тамара Семенникова скончалась в госпитале Сент-Антуан в возрасте 22 лет...
После Белграда Тамара Семенникова брала уроки у другой знаменитой русской балерины – Ольги Преображенской, которая блистала на сценах Мариинки и Ла Скала, преподавала в Милане, Лондоне, Буэнос-Айресе, Берлине, а с 1923 года – в Париже. В Париже у нее училась и Семенникова. Но осенью 1936 года у Тамары случился приступ аппендицита. Ее оперировали, и все прошло как будто удачно, но… через некоторое время (во время танца?) разошлись швы на ране. Тамара Семенникова скончалась в госпитале Сент-Антуан в возрасте 22 лет...
Дмитрий Сергеевич Мережковский, 2-8-1866 – 9-12-1941, писатель, философ.
Зинаида Николаевна Гиппиус-Мережковская, 8-11-1869 – 9-9-1945, поэтесса, критик.
Зинаида Николаевна Гиппиус-Мережковская, 8-11-1869 – 9-9-1945, поэтесса, критик.
История литературы и мысли не знает, пожалуй, второго такого случая, когда два человека составляли в такой степени одно. И Мережковский, и жена его, Зинаида Гиппиус, признавались, что они не знают, где кончаются его мысли, где начинаются ее. Они жили вместе, как пишет она в своих мемуарах, 52 года, не разлучившись ни на один день. И поэтому его сочинения и ее – это, пожалуй, тоже что-то единое. Современники утверждали, что семейный союз Зинаиды Гиппиус и Дмитрия Мережковского был в первую очередь союзом духовным, и никогда не был по-настоящему супружеским. Телесную сторону брака отрицали оба. При этом у обоих случались увлечения, влюбленности, но они лишь укрепляли семью. Зинаиде Николаевне нравилось очаровывать мужчин и нравилось быть очарованной. Но никогда дело не шло дальше поцелуев, для нее самым важным всегда было равенство и союз душ – но не тел.
Зинаида Гиппиус была известным критиком. Обычно она писала под мужскими псевдонимами, но все знали, кто скрывается за этими масками. Проницательная, дерзкая, в иронически-афористичном тоне Гиппиус писала обо всем, что заслуживало хоть малейшего внимания. Ее острого языка боялись, ее многие ненавидели, но к мнению прислушивались все. Стихи, которые она всегда подписывала своим именем, были написаны в основном от мужского лица. В этом была и доля эпатажа, и проявление ее действительно в чем-то мужской натуры (недаром говорили, что в их семье Гиппиус – муж, а Мережковский – жена; она оплодотворяет его, а он вынашивает ее идеи), и игра. Зинаида Николаевна была непоколебимо уверена в собственной исключительности и значимости, и всячески пыталась это подчеркнуть. Она позволяла себе все, что запрещалось остальным, носила мужские наряды – они эффектно подчеркивали ее бесспорную женственность.
В 1901 году чета Мережковских была инициаторами знаменитых Религиозно-философских собраний, ставших местом встречи светской интеллигенции и духовенства. Темы собраний - роль христианства в обществе, задачи христианства, религия и культура, возможность дальнейшей эволюции христианства и т.п. - определили направление религиозных исканий в начале века. По определению самого Мережковского, речь шла о «единстве двух бездн» - «бездны духа» и «бездны плоти»: плоть так же священна, как и дух. В своей исторической трилогии «Христос и Антихрист» Мережковский пытался обосновать именно эту идею, показывая, что в истории человеческой культуры уже предпринимались попытки синтеза «земной» и «небесной» правд, но они не были удачными в силу незрелости человеческого общества. Мережковский писал трилогию десять лет. Это было изложение его мировоззренческого кредо в беллетристической форме исторических романов.
Октябрьская революция вызвала яростный протест Мережковских, и при первой возможности они покинули Россию. В конце 1920 года они переехали в Париж, где и прожили до самой своей смерти. В их квартире каждое воскресенье (вплоть до 1940 года) собирался литературно-философский кружок «Зеленая лампа» (первое заседание состоялось 5 февраля 1927 года), благодаря которому вокруг Мережковских появилось много одаренной молодежи.
В 30-х годах Мережковский изучал идеи фашизма как антагонизма коммунизму. Он был готов сотрудничать с любым, кто мог реально противостоять большевикам. Правда, взгляды Гиппиус и Мережковского здесь, может быть, впервые разошлись. Если для Гиппиус Гитлер всегда был «идиотом с мышь под носом», то Мережковский считал его удачным «орудием» в борьбе против большевизма, против «Царства Антихриста». Именно так надо объяснять тот факт, что незадолго до своей смерти, летом 1941 года, Мережковский произнес скандально известную речь, в которой говорил о «подвиге, взятом на себя Германией в Святом Крестовом походе против большевизма». Гиппиус, узнав об этом радиовыступлении, была не только расстроена, но даже напугана, - первой ее реакцией стали слова: «это конец». Она не ошиблась, - отношение к ним со стороны эмиграции резко изменилось в худшую сторону, их подвергли настоящему остракизму.
Между тем, самой речи мало кто слышал или читал. Объективно, прогитлеровскими в ней были лишь процитированные выше слова, весь же остальной текст выступления был посвящен критике большевизма, заканчивалась же речь пламенными стихами Гиппиус о России:
Она не погибнет - знайте!
Она не погибнет, Россия,
Они всколосятся - верьте!
Поля ее золотые!
И мы не погибнем - верьте.
Но что нам наше спасенье?
Россия спасется - знайте!
И близко ее воскресенье!
Дело было лишь в том, что фигура Гитлера, в отличие, скажем, от Муссолини, была абсолютно неприемлема для русской эмиграции из-за его нападения на СССР: эмиграция была поставлена в ситуацию жесткого выбора - Гитлер или Сталин. Мережковский выбрал Гитлера, большинство (среди которого были и Бердяев, и Деникин) выбрало Сталина, надеясь, что угроза национальной независимости изменит характер советской политики.
До конца дней тема России была центральной в жизни Мережковского. Н. Берберова описывает сцену его типичного разговора c женой:
- Зина, что тебе дороже: Россия без свободы или свобода без России?
Она думала минуту.
- Свобода без России, -отвечала она, - и потому я здесь, а не там.
- Я тоже здесь, а не там, потому что Россия без свободы для меня невозможна. Но... - и он задумывался, ни на кого не глядя, - на что мне, собственно, нужна свобода, если нет России? Что мне без России делать с этой свободой?"
Мережковский оставил после себя более 20 томов произведений: стихи, поэмы, переводы со всех европейских языков, переводы античных трагиков; новеллы в духе Возрождения, исторические романы, философские эссе. Многое было переведено на другие европейские языки, было выдвижение на Нобелевскую премию, была роль одного из «духовных отцов» русского религиозного Ренессанса начала века, зачинателя символизма в русской литературе.
Понимание величины его фигуры пришло с годами. Тогда же, в 1941-м, на похоронах Мережковского присутствовало лишь несколько человек, а могильный памятник, показанный на фотографии выше, был поставлен на деньги французских издателей. На его обратной стороне есть надпись: "Этот памятник воздвигнут стараниями французских издателей произведениям великого русского писателя Дмитрия Мережковского". От французов потребовалось большое мужество, чтобы написать такое в тот момент, когда их страна была оккупирована немцами.
Зинаида Гиппиус пережила мужа на 4 года. В разгар войны видимо было не до надгробий, и ее плита, совсем скромная, даже не закреплена на захоронении: иногда она лежит, а иногда стоит прислоненной к поребрику могилы мужа…
Перейти к источнику. Подробности...
Зинаида Гиппиус была известным критиком. Обычно она писала под мужскими псевдонимами, но все знали, кто скрывается за этими масками. Проницательная, дерзкая, в иронически-афористичном тоне Гиппиус писала обо всем, что заслуживало хоть малейшего внимания. Ее острого языка боялись, ее многие ненавидели, но к мнению прислушивались все. Стихи, которые она всегда подписывала своим именем, были написаны в основном от мужского лица. В этом была и доля эпатажа, и проявление ее действительно в чем-то мужской натуры (недаром говорили, что в их семье Гиппиус – муж, а Мережковский – жена; она оплодотворяет его, а он вынашивает ее идеи), и игра. Зинаида Николаевна была непоколебимо уверена в собственной исключительности и значимости, и всячески пыталась это подчеркнуть. Она позволяла себе все, что запрещалось остальным, носила мужские наряды – они эффектно подчеркивали ее бесспорную женственность.
В 1901 году чета Мережковских была инициаторами знаменитых Религиозно-философских собраний, ставших местом встречи светской интеллигенции и духовенства. Темы собраний - роль христианства в обществе, задачи христианства, религия и культура, возможность дальнейшей эволюции христианства и т.п. - определили направление религиозных исканий в начале века. По определению самого Мережковского, речь шла о «единстве двух бездн» - «бездны духа» и «бездны плоти»: плоть так же священна, как и дух. В своей исторической трилогии «Христос и Антихрист» Мережковский пытался обосновать именно эту идею, показывая, что в истории человеческой культуры уже предпринимались попытки синтеза «земной» и «небесной» правд, но они не были удачными в силу незрелости человеческого общества. Мережковский писал трилогию десять лет. Это было изложение его мировоззренческого кредо в беллетристической форме исторических романов.
Октябрьская революция вызвала яростный протест Мережковских, и при первой возможности они покинули Россию. В конце 1920 года они переехали в Париж, где и прожили до самой своей смерти. В их квартире каждое воскресенье (вплоть до 1940 года) собирался литературно-философский кружок «Зеленая лампа» (первое заседание состоялось 5 февраля 1927 года), благодаря которому вокруг Мережковских появилось много одаренной молодежи.
В 30-х годах Мережковский изучал идеи фашизма как антагонизма коммунизму. Он был готов сотрудничать с любым, кто мог реально противостоять большевикам. Правда, взгляды Гиппиус и Мережковского здесь, может быть, впервые разошлись. Если для Гиппиус Гитлер всегда был «идиотом с мышь под носом», то Мережковский считал его удачным «орудием» в борьбе против большевизма, против «Царства Антихриста». Именно так надо объяснять тот факт, что незадолго до своей смерти, летом 1941 года, Мережковский произнес скандально известную речь, в которой говорил о «подвиге, взятом на себя Германией в Святом Крестовом походе против большевизма». Гиппиус, узнав об этом радиовыступлении, была не только расстроена, но даже напугана, - первой ее реакцией стали слова: «это конец». Она не ошиблась, - отношение к ним со стороны эмиграции резко изменилось в худшую сторону, их подвергли настоящему остракизму.
Между тем, самой речи мало кто слышал или читал. Объективно, прогитлеровскими в ней были лишь процитированные выше слова, весь же остальной текст выступления был посвящен критике большевизма, заканчивалась же речь пламенными стихами Гиппиус о России:
Она не погибнет - знайте!
Она не погибнет, Россия,
Они всколосятся - верьте!
Поля ее золотые!
И мы не погибнем - верьте.
Но что нам наше спасенье?
Россия спасется - знайте!
И близко ее воскресенье!
Дело было лишь в том, что фигура Гитлера, в отличие, скажем, от Муссолини, была абсолютно неприемлема для русской эмиграции из-за его нападения на СССР: эмиграция была поставлена в ситуацию жесткого выбора - Гитлер или Сталин. Мережковский выбрал Гитлера, большинство (среди которого были и Бердяев, и Деникин) выбрало Сталина, надеясь, что угроза национальной независимости изменит характер советской политики.
До конца дней тема России была центральной в жизни Мережковского. Н. Берберова описывает сцену его типичного разговора c женой:
- Зина, что тебе дороже: Россия без свободы или свобода без России?
Она думала минуту.
- Свобода без России, -отвечала она, - и потому я здесь, а не там.
- Я тоже здесь, а не там, потому что Россия без свободы для меня невозможна. Но... - и он задумывался, ни на кого не глядя, - на что мне, собственно, нужна свобода, если нет России? Что мне без России делать с этой свободой?"
Мережковский оставил после себя более 20 томов произведений: стихи, поэмы, переводы со всех европейских языков, переводы античных трагиков; новеллы в духе Возрождения, исторические романы, философские эссе. Многое было переведено на другие европейские языки, было выдвижение на Нобелевскую премию, была роль одного из «духовных отцов» русского религиозного Ренессанса начала века, зачинателя символизма в русской литературе.
Понимание величины его фигуры пришло с годами. Тогда же, в 1941-м, на похоронах Мережковского присутствовало лишь несколько человек, а могильный памятник, показанный на фотографии выше, был поставлен на деньги французских издателей. На его обратной стороне есть надпись: "Этот памятник воздвигнут стараниями французских издателей произведениям великого русского писателя Дмитрия Мережковского". От французов потребовалось большое мужество, чтобы написать такое в тот момент, когда их страна была оккупирована немцами.
Зинаида Гиппиус пережила мужа на 4 года. В разгар войны видимо было не до надгробий, и ее плита, совсем скромная, даже не закреплена на захоронении: иногда она лежит, а иногда стоит прислоненной к поребрику могилы мужа…
Перейти к источнику. Подробности...
