В 6.30 открываются двери ресторана и начинается завтрак. В разгар туристического сезона уже с 8 начинают приходить люди. Как только они входят в зал, я должна подходить и интересоваться, что они будут (чай-кофе) и выполнять заказ.

С 8 до 9 они приходят как-то постепенно, а с 9-ти начинается «штурм Бастилии» – одновременно приходит по 100 человек, мест не хватает, еды тоже, официантки не успевают ни готовить кофе, ни подносить закончившиеся закуски, ни поменять грязные скатерти и положить на столы новые приборы.

Постояльцы требуют какао. Иду на кухню и выясняется, что менеджер по закупкам не купил его – просто забыл. Мужчины и женщина из Германии начинают возмущаться, просят позвать начальство. Назревает скандал. Приходит шеф. Все закончилось бескровно. Кажется, даже для менеджера по закупкам.

Мы, официантки должны следить за шведским столом в зале. Если что-то закончилось, приносить новую «порцию» или говорить повару, чтобы он приготовил что-то дополнительно.

Если посетители заказывают кофе-эспрессо или капуччино, мы должны его приготовить сами. Меня целый день обучали варить такой кофе в кофеварке, взбивать сливки или молоко. Подготовка такой чашечки кофе занимает минуты три-пять в зависимости от типа кофе – «навороченный» меланж готовится дольше всего, потому что нужно взбивать молоко до состояния густых сливок, сварить кофе, налить в него молоко, а сверху уже положить шапку из взбитого молока.

Когда мало людей, работать – не проблема. А иногда – и удовольствие. Обстановка довольно милая, располагающая – все время играет музыка, все чисто.

Вторник. Сегодня будет сложный день. Среди постояльцев – итальянцы. С ними у нас в отеле особая практика – для них у нас не существует ни капучино, ни прочих «сложных» видов кофе. Только простой. Иначе они всей толпой начинают заказывать что-нибудь посложнее и все официантки «зависают» на кухне, вместо того, чтобы находится в зале.

Итальянцев видно сразу – они создают невозможные пробки в дверях, галдят, жестикулируют. Ни на каком языке, кроме итальянского они не говорят и из-за этого понять, какое же молоко они все-таки хотят – холодное или горячее – совершенно невозможно. Начинает приходить на ум свинарник – после каждого отзавтракавшего жителя Пиреней стол похож на свалку – обе скатерти (и верхняя и нижняя) залиты кофе и чаем (со стола они его пьют, что ли?), сверху размазан мармелад и рассыпаны хлебные крошки. Каждый такой стол надо мыть и накрывать по новой.

Сегодня полный хаос – постояльцев столько, и все они хотят есть, что мы просто не справляемся. Официантки бегают, сталкиваются друг с другом, полные подносы посуды летят на пол, все приходится поднимать и подметать и снова нести заказанное.

Меня подзывает приятный француз и, показывая в свою тарелку с мюсли, говорит: «Мне кажется, что с мюсли что-то не так. Там, кажется, червяк. Посмотрите, пожалуйста». Смотрю. Червяк. Среди мюсли копошится. Иду к общей стойке с мюсли, проверить, откуда он взялся. Мимо пробегает начальница, крича – почему мол, я гуляю, а не работаю. Как могу, объясняю, что в тарелке с мюсли – червяк. Она отмахивается, для нее самое важное сейчас – поток туристов, жаждущих хлеба насущного. Мельком осматриваю стойку – вроде все в порядке.

Спустя минуту ко мне подходят уже три человека. Все с червяками. Начинаю сходить с ума. Иду снова к стойке с мюсли, присматриваюсь – действительно, есть червяки и чувствуют себя вполне вольготно. Настойчиво зову начальницу, она червей видит и мюсли приходится срочно заменять. Но она недовольна – поток кушающих не иссякает, а тут еще гады ползучие.

Повар-югослав смеется. «А, - говорит он жизнерадостно, - наверное, долго держали коробку с мюсли открытой. От этого, бывает, червячки заводятся».

За завтрак через ресторан проходит до 410 человек. Когда приходит уже больше 300 человек, в холле отеля устраивается дополнительный буфет и накрываются столы.
Перед рестораном за стойкой – девушка-хостесс. Не у всех завтрак входит в стоимость номера и она выписывает им счета, которые клиенты подписывают, создавая дополнительную давку. В толпе хостесс бежит за входящими в зал и спрашивает номер комнаты, чтобы сверить со списком. Потому что бывали, говорят мне коллеги, случаи, когда на завтрак приходили люди, вовсе не проживающие в отеле. Однажды девушка-хостесс заболела, а начальство не озаботилось заменой. И все приходилось делать нам с напарницей. К концу завтрака мы уже окончательно запутались и стали обслуживать всех пришедших – в конце концов две официантки на 300 человек – это жестоко.

Каждый раз после такого ненормального дня, полного хаоса, какая-то из девочек, работающих в ресторане психует, кричит на всех и вопит «все, я увольняюсь!» А назавтра приходит опять, потому что в отеле зарплата выше по сравнению с прочими неквалифицированными местами.

Среда. Ночной портье дает несколько заполненных бланков. Это означает, что сегодня несколько заказов «в номера». В крупных отелях распространена практика, когда завтрак постояльцам поднимается прямо в номер. Новичков в номера опять-таки не посылают, этому тоже надо учиться.

Девочки приготовили завтрак, но отнести в номер забыли. Когда постоялец звонит уже в третий раз и просто-таки требует еды, они посылают меня, напутствуя словами: «Иди лучше ты, он кажется русский, вы найдете общий язык». Я вхожу в номер. Пожилой деловой человек в костюме с иголочки стоит и разговаривает по телефону. По-русски. Я, не показывая вида, что знаю этот язык тоже и стараясь не обращать внимания на гневные выразительные взгляды, ставлю поднос на стол и ретируюсь. Кажется, пронесло.

Еще один заказ. На две персоны. Весь столик-таблетка завален едой и среди прочего – две огромные тарелки с колбасой и копченостями. Все уложено красивыми волнами – когда повар готовит завтрак в номер, он старается показать класс. Поднимаюсь на рабочем лифте, стучусь в номер. Открывает приветливая пожилая американская пара. Как оказалось, они заказали один завтрак на двоих, а вторая, огромная порция предназначается огромному кавказцу. «Ой, мы не знаем, хватит ли ему, - сокрушаются они , - если что, мы вас еще позовем...»

Если честно, когда я шла на эту работу, боялась оказаться в ситуации, растиражированной в фильмах – что будут хлопать по заднице, цедя сквозь зубы что-нибудь типа «а ты мила, крошка». Но обстановка к облегчению очень приличная, все обращаются друг к другу исключительно на «вы». Заигрывать иногда пытаются постояльцы, но и то как-то вяло – их больше интересует завтрак.

Новый заказ в номер. Прохожу по этажу. Перед дверью стоят два полицейских – редкие гости в нашем отеле. Они нетерпеливо переминаются с ноги на ногу, стучат в дверь и явно собираются ее ломать – на подмогу уже спешит слесарь. Неужели придется оказаться участницей детектива?
Дохожу до номера – этот заказ на две персоны. Стучусь – из темноты выглядывает полуголый мужик в полотенце и, не пустив меня дальше порога, берет сам поднос. Ну и хорошо.

Четверг. В отеле два ресторана – один для индивидуалов, а другой для групп, там и остановка попроще, и цены за буфет поменьше. Сегодня приехала большая группа из Греции. После того, как она отзавтракала, мы с напарницами закрываем ресторан для групп на ключ, и вывозим две большие тележки, на которых – тазы (один для грязной посуды, другой – для объедков). И выходим как Илья Муромец на поле боя. Потому что зал действительно похож на место битвы – всюду валяются объедки, недоеденные бутерброды, грязные стаканы и прочее. Из зала мы вывозим обе тележки полные, «с горкой».

Обычно завтрак заканчивается в 10. Но как правило, ровно в 10 приходят последние несколько посетителей и мы не имеем права закрывать ресторан, пока они едят.
Уже в половине одиннадцатого мы сворачиваем буфет, раскладываем остатки по холодильникам, моем буфет и кухню. Уборщица отеля моет пол только в зале ресторана, а также стены, окна, зеркала и прочее.

Пока идет полным ходом завтрак, служащие не имеют права ни крошки в рот положить – постоянно ходит местная «санэпидстанция» (контроль этой сети отелей) и следит, чтобы на кухне не было и следов еды. Но когда проходишь мимо вкусно пахнущей еды, ужасно хочется есть. И для нас иногда наша начальница делает исключение – мы уходим в дальний зал, там за занавесочкой хранятся скатерти и вилки-ножи. Там мы украдкой перехватываем по бутерброду. Но все очень быстро и с оглядкой, идем обычно парами – одна стоит на шухере, другая ест. Потому что если нас застукает шеф-повар, без разговоров уволят.

Рабочий день закончен. В 11 можно наконец пообедать – салаты, первое-второе и компот подается в столовую для персонала – лучший образчик советской столовой с клеенчатыми скатертями. По стенам висят плакаты «В отеле – как дома!» и тому подобное. Чуть ли не советское «Хлеб к обеду в меру бери, хлеб – богатство, им не сори!» Тут действительно демократия – потому что за одним столом закусывают обедом, приготовленным поваром и оставшимися от завтрака пирожными и официантки, и шефы отеля. Однако, как я заметила, все четко знают свое место – уборщица никогда не сядет за тот столик, где сидит менеджер из администрации.

Домой возвращаюсь без задних ног. Дико хочется спать. Кажется, что можно проспать целый день. А вечером надо опять готовиться к рабочему дню – стирать фартук, гладить белую блузку. А как же – надо выглядеть безупречно. Мы – лицо отеля. Невыспавшееся и с иностранным акцентом...

Светлана Хольцманн
Источник: http://russmedia.net