В 2009 году в очередной раз состоялась встреча соотечественников и прошла она в Российском культурном центре столицы Марокко Рабате, сообщает Sknews.

На мероприятии 75-летняя графиня Прасковья Шереметева рассказала о жизни российской диаспоры в Марокко в первой половине и середине прошлого века. В частности, речь шла об участии наших соотечественников в строительстве автомобильных и железных дорог, создании промышленных предприятий, сельскохозяйственных ферм, а также о строительстве и освящении православного храма в Рабате в начале 30-х годов.

Родители графини были вынуждены покинуть СССР в годы Гражданской войны. Сначала беженцы добрались до Стамбула, где власти не разрешили им сойти на берег, затем до Греции, где они остановились на одном из островов в палаточном городке. Позже семья Шереметевых оказалась в Марокко.

«Принято думать, что уехавшие из России в те трудные годы люди вывезли с собой несметные богатства, на самом деле это было далеко не так. Многие продавали последние семейные реликвии, чтобы хоть как-то обеспечить себе пропитание», – рассказала Прасковья Шереметева.

В настоящее время графиня пишет книгу о русских в Марокко. Она собрала богатейшую коллекцию архивных документов – исторических свидетельств и фотографий. В их числе фотоснимки представителей знатных дворянских семей, нашедших некогда приют в Марокко. Среди них сын великого русского писателя Льва Толстого – Михаил и потомки родов Долгоруких и Трубецких.

Графиня Прасковья Петровна исходит из знаменитого рода Шереметевых. Она сохранила переписку Петра Великого с полководцем Борисом Петровичем Шереметевым. У нее хранятся подлинные письма полководца Кутузова из Иерусалима о пребывании в святых землях.

Выросшая за пределами России, графиня Прасковья говорит по-русски свободно. «Мы, Петровичи, дети Петра Петровича Шереметева, правнучки Сергея Дмитриевича, родились в Марокко, – рассказывает она. – Почему в Марокко... А вот так. Когда нашей бабушке пришлось оставить Москву в 1924 году, после того, как их выселили из дома на Воздвиженке, где они жили под охранной грамотой Ленина, она навсегда уехала в Париж. Из Франции мой отец, учившийся в школе агрокультуры, отправился на практику в Марокко, да так и остался в этом королевстве».

«Русских здесь было уже много, – продолжает Прасковья Петровна, – и из разных сословий. Все это были талантливые люди, по достоинству оцененные султанами. Они строили морские порты, маяки, железные дороги. Ходили в построенную русскими в Рабате церковь и молились за спасение России, в великое будущее которой мы верим. По праздникам ели борщ, который разливали священники, сидевшие во главе стола в садике при храме. И, конечно, дети всегда ждали с нетерпением Рождества и Пасхи.

В нашем рабатском доме много занимались музыкой. У мамы, в девичестве Голенищевой-Кутузовой, был прекрасный голос. Папа играл на виолончели еще в Москве, где он учился в Гнесинском училище в одном классе со знаменитым Арамом Хачатуряном. Брат папы Николай Петрович был первой скрипкой в театре Вахтангова.

Вторую мировую войну встретили также в Рабате. В те годы отец был грустен. Затем, радуясь победам россиян, он передвигал флажки на карте.

И все же вокруг нас существовал другой мир. Мы жили во французской среде, окруженной арабской страной. Белые джалабы (халаты в виде длинных рубах), цветастые женские кафтаны вперемешку с нашими кокошниками и сарафанами. Были всегда в ладу с арабами, мусульманские праздники перемежались с христианскими. Арабские слуги начинали говорить по-русски, а мы – по-арабски...»

«Так жили мы, поддерживая частичку русского духа, хотя, конечно, уже стали наднациональными, людьми нескольких миров, – заключает рассказ графиня. – Есть чувство некоторого одиночества. Но что ж горевать... Наша жизнь продолжается в думах о России».

По удивительному стечению обстоятельств графиня Прасковья Петровна Шереметева вышла замуж за француза Патриса де Мазьера, из семьи известных в Африке архитекторов, 2 марта 1956 года – в день провозглашения независимости Марокко. Примечательно, что француз и русская не только родились и поженились в Рабате, но и очень много сделали для столицы Марокко.

Прасковья Петровна говорит: «Да, удался союз Шереметевых с де Мазьерами. Что-то французы дали мне и Рабату за годы счастливой семейной жизни, что-то я им. Стремясь ввести меня в мир архитектуры, Патрис в первые дни нашего знакомства подарил мне книгу великого русского Василия Кандинского о духовности в искусстве. Это произвело на меня сильное впечатление».

«Непросто начиналась наша совместная жизнь», - вспоминает графиня. «Мать Патриса, мадам Берта, была против брака с «какой-то русской», тем более что я – православная, а де Мазьеры и Лафорги – католики. Но Патрис пошел мне навстречу, и мы венчались в Русской православной церкви Воскресения Христова в Рабате. Патрис после объявления независимости Марокко в отличие от большинства французов не уехал из Рабата, а много работал. Вместе с ним росло и строилось суверенное королевство, которое нуждалось в таких классных специалистах, как мой супруг, его отец и дед.

Нашла свою стезю и я, когда выросли дочери Екатерина и Наталья. До недавнего времени в Рабате была очень популярна моя художественная галерея «Ателье». В ней выставлялись известные африканские и французские художники. В новом комплексе, сооружаемом Патрисом, я задумала открыть первую в стране детскую библиотеку.

Еще хочется сказать, - заметила графиня, - что и мой отец Петр Петрович, ныне покойный, и я мечтали вернуться на родину. В первые месяцы вынужденной эмиграции в 1924 году думали, что поворот истории в России будет недолог, и мы вернемся в свои имения. Но пришлось работать в Африке. Так, в Фесе, королевской столице страны, еще дед Патриса построил знаменитый колледж, из которого вышли почти все министры Марокко. Работают теперь они в зданиях, сооруженных Патрисом. А ведь мы могли бы потрудиться с пользой у себя дома, в Москве и Санкт-Петербурге. Я и Патрис, чьи предки строили железную дорогу в Крыму, горячо любим Россию».