| tatmiles | Дата: Понедельник, 11.02.2013, 20:14 | Сообщение # 1 |
 Рядовой
Группа: Пользователи
Сообщений: 4
Статус: Offline
| - Я не хочу спать, япросто полежу и поговорю с тобой, - опять попросила Маня.
- Хорошо, полежи спокойно, и давай помолчим, -
ответила я ей.
Но полежать, молча, Маня просто не могла.
- А когда ты была маленькая, ты играла в куклы?
- В куклы? Конечно, играла, но позже. А вот когда была маленькая, не играла. У
меня просто не было куклы.
- Как не было? – удивилась Маня. - Совсем?
- Да, наверное, совсем. Была же война. Вот если хочешь, я тебе расскажу про
первую детскую обиду, связанную с куклой.
- Ой, расскажи, - обрадовалась Маня.
Она готова была слушать всё, что угодно, лишь бы не спать днём.
- Хорошо, слушай. Мы жили тогда в эвакуации в глухой деревушке Мазейка в
Липецкой области, куда не заглянула война. Отец был на фронте. Жили в
школе, где работала мама, а до призыва в армию мой отец в ней был
директором. В этот сентябрьский день 1944 года все были в
приподнятом, радостном настроении. Ликовала не только наша семья, но и
вся школа, и деревня. Из действующей армии вернулся израненным, больным,
но живым мой отец. Близилась победа, и его демобилизовали из армии. Все радовались.
И только я стояла в сторонке молча, обиженная, с надутыми губами, очень
грустная.
- Таня! Папа приехал! – радостно сказала мне сторожиха, жившая, как
и мы, в школе.
- Нет, дядя, - не согласилась я с ней.
- Таня, ты посмотри, вспомни, это же твой папа.
- Нет, дядя, - упрямо повторила я. - Папа приедет и привезёт мне куклу.
А дядя не привёз.
Да, обида была нешуточная. В письмах с фронта отец каждый
раз писал, что когда кончится война, он вернётся и привезёт брату машинку, а
мне красивую, большую куклу. Он выполнил обещание только наполовину: где-то ему
удалось купить машинку для брата, а вот с куклой не получилось. И радость
от встречи с отцом сменила детская обида.
- А ты плакала? Мне тоже было бы обидно, если бы кому- то привезли подарок,
а мне нет, - поддержала меня Маня.
- Я не помню, плакала я или нет.
Но откуда же было знать девочке трёх с половиной лет от роду, что шла война
настоящая, жестокая, не кукольная.
- А кукла? У тебя её так и не было?
- Нет, Маняша, отец выполнил своё обещание. И через пару лет, когда мы уже
вернулись домой, привёз мне из Москвы долгожданную куклу. Она была такая
красивая! У неё была розовая гуттаперчевая голова с большими васильковыми
глазами из-под длинных ресниц, розовые руки и ноги, а вот тельце было мягким на
ощупь. Мы с бабушкой сразу сшили ей много новых платьев и шапочек. Какое это
было счастье! Первая в жизни кукла, да ещё такая большая!
Но, дети войны, играть с ней мы не умели. Да
вокруг и были одни мальчишки: старший брат с ватагой его друзей и
двоюродный брат - мой ровесник. Мы играли в войну, в партизан, я
была санитаркой, лечили раненых в госпиталях.
И однажды эти противные мальчишки придумали,
что кукла ранена, и нужна операция, чтобы спасти ей жизнь. Кто-то взял нож и
распорол моей первой кукле животик. Оттуда посыпались опилки. И от её
мягкого тельца осталась только разрезанная тряпочка, из которой безжизненно
свисали гуттаперчевые ручки и ножки. Вот тут-то я заплакала!
- Ой! Бедная кукла! – погрустнела Маня.
- Разочарование мальчишек - продолжила я рассказ, - было полным:
такого никто не ожидал. Почему-то куклу не починили, и её короткая
жизнь бесславно закончилась где-то в чулане за большим бабушкиным сундуком.
- А потом? У тебя были другие куклы?
- Потом была мирная жизнь, кукол мне покупали, но запомнилась только первая
кукла и первая обида из-за куклы. А ты, Маняша, помнишь свою первую куклу?
- Первую? – Маня задумалась. - Нет, не помню. У меня их сейчас… - Она
замолчала, как будто пересчитывала своих кукол. - Я пойду сосчитаю.
Она встала и побежала пересчитывать своих кукол. Считать она уже умела до ста.
***
|
| |
| |
